ОСТРОВА КУКА

Дешевизна рабочей силы побудила некоторых новозеланд­ских предпринимателей построить на о-вах Кука промышлен­ные предприятия. Это предприятие по переработке плодов (глав­ным образом выжимка, сока), две фабрики по производству одежды и обуви, ювелирные мастерские и предприятие по под­готовке плодов к экспорту.

В настоящее время промышленные изделия уже преобла­дают в экспорте (по стоимости) над сельскохозяйственными продуктами. В 1962 г. первое место в вывозе занимал фрукто­вый сок, ему несколько уступали одежда и обувь, и лишь на третьем месте стояли цитрусовые. Как в экспорте, так и импор­те о-вов Кука решающие позиции занимает Новая Зеландия.

Транспортная связь о-вов Кука с внешним миром осущест­вляется с помощью судов, которые курсируют регулярно, но че­рез большие промежутки времени. Авиасвязь не носит регуляр­ного характера. Плохо налажено сообщение и между отдель­ными островами архипелага.

В традиционных исторических преданиях, распространенных среди аборигенов о-вов Кука, говорится, что предки островитян пришли с Таити и Самоа. По этим преданиям, миграция на главный остров архипелага — Раротонгу — произошла прибли­зительно за 20 поколений до 1830 г. [123, стр. 268]. Вероятно, переселенцы с Таити были многочисленнее, так как язык насе­ления острова гораздо ближе к таитянскому, чем к самоанско­му. Около 1200 г., как говорят те же предания, часть острови­тян архипелага отправилась в Новую Зеландию и, покорив местное население, обосновалась там.

Европейцы впервые увидели о-ва Кука в 1595 г., когда испанский мореплаватель Менданья проплыл мимо о-ва Пука-пука. Несколько позднее испанцы открыли Ракахангу. Основная часть островов архипелага была открыта в XVIII в. английски­ми мореплавателями. В 1814 г. выдающийся мореплаватель М. П. Лазарев открыл один из островов архипелага и присвоил

ему имя великого русского полководца Суворова. Наконец, уже в 20-х годах XIX в. были открыты остававшиеся еще неизвестны­ми европейцам острова Манихики, Мауке и Митиаро.

В конце XVIII — начале XIX в. на о-вах Кука господствовал первобытнообщинный строй, находившийся, однако, на стадии разложения. Аборигены этих островов, как и население других полинезийских архипелагов, делились на несколько социальных групп, из которых высшее положение занимала группа земле­владельцев (арики) [83, стр. 197—198; 249, стр. 109—112]. Об­щество было патриархальным, хотя довольно четко прослежи­вались и некоторые пережитки матриархальных порядков. Свя­зи между отдельными островами не носили постоянного харак­тера. Да и в пределах одного острова разные локальные группы в большинстве случаев не были объединены властью единого верховного вождя [77, стр. 18].

Как и на многих других островах Океании, предвестниками колониального господства на архипелаге Кука были торговцы и миссионеры (Лондонского миссионерского общества). Разру­шив старую общественную систему, проповедники всячески спо­собствовали усилению власти вождей, видя в них верных союз­ников в насаждении новой религии [123, стр. 270]. Миссионеры установили на островах суровый кальвинистский режим, за ма­лейшие нарушения которого виновные подвергались жестоким наказаниям. Проповедники практиковали также всевозможные поборы с коренного населения.

Установление более или менее регулярных торговых связей между островитянами и европейцами привело к еще большему выдвижению вождей, которые с помощью тех же миссионеров взяли контроль над торговлей в свои руки. Разбогатевшие вож­ди строили дома европейского типа, роскошно их обставляли, выписывали для себя породистых лошадей и кареты. Социаль- , ные контрасты резко усилились.

Картина эксплуатации и ограбления населения архипелага была бы неполной, если бы мы не упомянули о том, что на не­которые острова совершали пиратские налеты суда перуанских работорговцев. В 60-е годы прошлого века таким набегам под­верглись острова Пенрин, Манихики, Пукапука, Атиу и Ман-гаиа. Захваченных островитян продавали в рабство на горно­рудные предприятия Южной Америки. Какой колоссальный ущерб причиняли подобные разбойничьи нападения, видно хотя бы из того, что после рейда работорговцев на Пенрин на этом острове из 700 человек осталось лишь 60 [136, стр. 11].